Терабития - Утраченная невинность
День 4 - Часть 3
Джесс был удивлён выбором места. Он думал, куда Лэс могла повести его с такой формулировкой? Уж явно не в Терабитию, если она не пошла туда раньше. Бар? – было бы слишком банально; точно не к нему домой, а свой дом... видимо, не хотела раскрывать. Вопрос "Тогда куда?" на какое-то время повис в воздухе и после того, как они пришли; Джесс никак не мог понять, где оказался. Но приглядевшись, он узнал это место – небольшой холм с двумя игровыми площадками наверху и внизу, серое квадратное здание... Он провёл здесь всё детство. Но его сюда не тянуло.
– Школа, Лесли? Почему школа?
Она прошла чуть вперёд и села на какой-то камень.
Спиной чувствуя Джесса, она всё ожидала вопроса, зачем она сюда его привела, готовая в любой миг на него не ответить. «Слишком рано», – думала она. – «Слишком рано мне об этом говорить. А быть может, слишком рано вообще ему это знать».
– Потому что здесь вся наша история.
Она задумалась, немного приоткрыв рот, давая понять, что намерена говорить дальше.
– Понимаешь, Джесс... Вчерашнее... Заставило меня поразмышлять кое о чём. Можно даже сказать, что-то переосмыслить. Мы были знакомы всего год, а... что нас связывало? Чем были наши отношения, по своей сути?
Да, Джесс как раз сегодня думал о том же, но он хотел знать мысли Лесли на этот счёт, а потому не перебивал.
Терабития - Утраченная невинность
День 4 - Часть 3
Джесс был удивлён выбором места. Он думал, куда Лэс могла повести его с такой формулировкой? Уж явно не в Терабитию, если она не пошла туда раньше. Бар? – было бы слишком банально; точно не к нему домой, а свой дом... видимо, не хотела раскрывать. Вопрос "Тогда куда?" на какое-то время повис в воздухе и после того, как они пришли; Джесс никак не мог понять, где оказался. Но приглядевшись, он узнал это место – небольшой холм с двумя игровыми площадками наверху и внизу, серое квадратное здание... Он провёл здесь всё детство. Но его сюда не тянуло.
– Школа, Лесли? Почему школа?
Она прошла чуть вперёд и села на какой-то камень.
Спиной чувствуя Джесса, она всё ожидала вопроса, зачем она сюда его привела, готовая в любой миг на него не ответить. «Слишком рано», – думала она. – «Слишком рано мне об этом говорить. А быть может, слишком рано вообще ему это знать».
– Потому что здесь вся наша история.
Она задумалась, немного приоткрыв рот, давая понять, что намерена говорить дальше.
– Понимаешь, Джесс... Вчерашнее... Заставило меня поразмышлять кое о чём. Можно даже сказать, что-то переосмыслить. Мы были знакомы всего год, а... что нас связывало? Чем были наши отношения, по своей сути?
Да, Джесс как раз сегодня думал о том же, но он хотел знать мысли Лесли на этот счёт, а потому не перебивал.
– Я к тому, что... Знаешь, я всегда воспринимала это исключительно как дружбу, я нуждалась в друге, ты нуждался в друге... Всё было таким невинным, конечно, никто из нас и подумать не мог ни о чём таком, в нашем-то возрасте. – С каждым новым словом речь Лесли постепенно, но сбивчиво ускорялась. – Но потом, в колледже и университете, не знаю, думал ли ты об этом, а я должна была, но не... думала, вот в чём дело.
Речь Лесли вернулась в нормальное состояние.
– Я... совершенно о тебе забыла. Наверное, поэтому я так отреагировала. Господи, мне так стыдно – ты, должно быть, столько времени обо мне думал, здесь, один, а я, там, в своей жизни, ни разу даже не вспомнила о тебе... Могла хотя бы весточку прислать. Прости меня, Джесс... сможешь?
Она подняла голову, и на щеке её виднелась слеза. Джесс замялся, не зная, что говорить; в конце концов, он утёр её слезу и добродушно улыбнулся.
– Лэс... Здесь действительно наша история, ты верно сказала. Но здесь не вся наша история... Это, так сказать, мир материальный. Есть нечно гораздо более важное. Наши отношения – там, в этой сфере, внутри. Ты даже не представляешь, как я рад быть рядом с тобой, я ведь вообще думал... В общем, сам факт того, что ты здесь, со мной, искупает всё то, за что бы ты там себя ни винила. Ты мне очень дорога, Лэс. Что бы ни случилось. Какой бы ты ни была.
Джесс и сам не знал, откуда он взял эти слова, но они вроде подействовали – по крайней мере, на лице Лесли появилось некое подобие улыбки, а сама она как будто приободрилась. Теперь она вновь была похожа на себя, какой была 30 лет назад.
* * *
Повисла пауза; вскоре Лесли встала и пошла дальше, не оглядываясь, молча; в обычном темпе, но явно задумчиво. Джесс тоже сохранял молчание, не рискуя встревать в её размышления. В мыслительном плане, Лесли всегда опережала его на шаг; можно сказать, он привык быть «вторым» в её команде. Она всегда всё делала первой, говорила первой, думала первой, и погружённый в собственные мысли, он даже не задумался о том, чтобы спрашивать её о чём-то, о чём она ещё сама не сказала, хоть и был абсолютно уверен в том, что о чём бы он её ни спросил, она тут же ответит честно и искренне, не раздумывая, как всегда. Но ни на один из появляющихся у него вопросов он не хотел получать ответ от неё. Всю дорогу, воспользовавшись паузой в разговоре, он пытался найти все ответы сам. Может быть, так у него получится опередить её. Он не хотел брать инициативу на себя – уж точно не после вчерашнего – но надеялся показать ей… даже сам не понимал что. Как будто смутное желание впечатлить её оставалось со стародавних времён, вместе с внутренней необходимостью понять ход её мыслей. Рассуждениям над этим он и посвятил всю дорогу.
Разумеется, первым возникшим у Джесса вопросом, когда он наконец понял, куда Лесли его привела, было «зачем», но это был не тот вопрос, который мог бы помочь ему, а потому он быстро вызвал новый – почему? Для чего, из-за чего, что дальше – все они тянулись один за другим, и ответа видно не было. Довольно скоро Джесс бросил над этим думать, и, переведя взгляд на Лесли – вспомнив, как точно так же наблюдал за ней, когда они ещё были детьми, как она идёт, как бежит, просто потому, что ему было чертовски приятно смотреть на неё – начал просто гадать, о чём она сейчас может думать. Раньше – ни в детстве, ни в эти дни – он практически никогда не задавался таким вопросом, ему и в голову не приходило, что в ней может быть что-то для него непонятное, ведь она всегда говорила всё прямо, ничего не держа в себе. И только сейчас, в минуты молчания, пришло время спросить себя – «а так ли это?». Глядя на то, как идёт Лесли, расслабленно и беззаботно, как на прогулке, и в то же время уверенно и решительно, словно преследуя какую-то ей одной известную и понятную цель, Джесс пытался даже не угадать, а просто придумать, о чём она могла про себя думать – даже не столько прямо сейчас, а вообще.
– Так и всё-таки. – Джесс наконец решился. Они успели пройти всего пару десятков метров в сторону игровой площадки. – Зачем… почему ты меня сюда привела?
Немного помедлив, он добавил:
– Для чего?
Остальное он решил пока пропустить.
Лесли снова улыбнулась, так же, как и в прошлый раз, но оборачиваться к нему не стала, и Джесс этого не увидел. По правде говоря, она и сама уже устала молчать, и уже было открыла рот, чтобы всё-таки сказать ему хоть что-то – ведь ответ она так и не придумала, ни разу даже не задумавшись над ним – но вместо этого просто показала на площадку рукой. Мол, там мы можем поговорить; хотя она по-прежнему не намеревалась остаток пути придумывать что-то вразумительное, надеясь, что разговор как-то пойдёт сам собой, или же Джесс направит его в нужное русло. В конце концов, это же нужно ему, а не ей. В её планы выговариваться пока не входило – пребывая в состоянии безмятежности, она вообще не думала ни о чём. Всё, что ей было надо – это чтобы Джесс дал ей себя понять. И тогда, быть может, она сумеет найти ответы на те вопросы, что терзали её саму.
